Беларусь: война, «геноцид» и борьба с настоящей историей
Для режима Лукашенко история Второй мировой войны — центральный элемент государственной идеологии. Герои-партизаны, «самая пострадавшая от нацизма республика», единство народа вокруг сильного лидера — из этих кирпичиков строится удобный для власти миф.
Места сталинскому террору, жертвами которого стали сотни тысяч беларусов, в этом мифе, конечно же, нет. Идеологи Лукашенко подробно рассказывают о зверствах нацистской оккупации, но о преступлениях советской власти практически не говорят.
Память о массовых расстрелах НКВД в Куропатах многие годы последовательно маргинализируются. Лукашенко открыто раздражает даже наличие крестов на месте захоронений: по его версии, их «навбивали больше, чем деревьев». Сам факт убийства безвинных беларусов нелегитимного правителя не волнует, а вот память об этом его целям препятствует.
В 2022-м в Беларуси объявили «год исторической памяти». Тогда же был принят закон «О геноциде беларуского народа». Документ приравнивает к геноциду любые преступления нацистов и их пособников против граждан БССР. Официальная цель закона — «не допустить искажения итогов Великой Отечественной войны». Но на практике эта конструкция работает как универсальный инструмент для подавления инакомыслия, ведь власть получает монополию на интерпретацию событий войны, а любое отклонение от официальной версии можно объявить «оправданием нацизма» или «отрицанием геноцида».
Отдельная линия режима — борьба с альтернативными символами. Исторический бело-красно-белый флаг, символ независимости народа, под которым проходили протесты 2020-го, чиновники последовательно объявляют «фашистским».
Еще в 1990-е государственная пропаганда связывала национальный бело-красно-белый флаг с «коллаборационизмом» времен Второй Мировой. А 2020-м Лукашенко и вовсе публично называл его «фашистской символикой». Госканалы монтировали кадры многотысячных маршей против фальсификации выборов вперемежку с хроникой нацистских парадов.
Так, с легкой руки Лукашенко, оппоненты объявляются наследниками «фашистов» или «террористов», а значит, в логике режима, против них допустимы любые меры.
Кроме того, в эту искаженную логику активно вплетаются обвинения в адрес Польши, Литвы и «коллективного Запада», которые якобы «не признают геноцид беларуского народа». Так историческая травма превращается в оружие в буквальном смысле — как против соседей, так и против собственных граждан.
Читайте также: Миф «великого прошлого»: как культ советской ностальгии стал инструментом власти
Куда делись века беларуской истории?
Если следовать прорежимным нарративам, может показаться, что беларуской истории немногим более ста лет, что ни Великого Княжества Литовского, ни Речи Посполитой, просто не существовало.
«На самом деле Лукашенко с пиететом обращается к истории Полоцкого княжества, чтобы подчеркнуть факт тысячелетней истории беларуской государственности и таким образам польстить и самому себе, и так называемым избирателям, — подчеркивает историк и генеолог Павел Ходинский. — Однако далее, с момента создания Великого Княжества Литовского, то есть с XIII века, для режима начинается некий разброд.
Лукашенковские идеологи считают, что этот огромный период сводится к угнетению беларуского народа «под поляками», которое, в их логике, заканчивается «освобождением» Российской Империей и дальнейшим существованием нашей страны в формате Советского Союза. Тогда как на самом деле века, которые чиновники Лукашенко так старательно замалчивают, были настоящим расцветом беларуской государственности, золотым периодом нашей истории».
Историк считает, что не в последнюю очередь это время вычеркивается из государственных нарративов потому, что оно было насыщено постоянными войнами с Россией — агрессором, который принес нашему народу массовые бедствия:
«Стоит только вспомнить 13-летнюю, «неизвестную» войну (1654—1667), в которой было уничтожено до половины населения Беларуси. Так что реальная история, безусловно, противоречит интеграционным тенденциям режимов Лукашенко и Путина.
И если беларусам откроется эта реальность, если правда будет звучать со страниц учебников и с телеэкранов, то у людей возникнет множество вопросов о том, почему мы так прославляем российских Муравьевых, Суворовых, если они заливали кровью нашу страну.
А Лукашенко действительно необходим его собственный «Пантеон народной памяти», который опирается на красных комиссаров и «народных мстителей», ведь святое место пустым не бывает, и если не создавать ложных героев, люди тут же вспомнят Кастуся Калиновского, Тадеуша Костюшко, Витовта…».
Однако, несмотря на все старания сторонников режима, переписать историю им все же не удастся, уверен Павел Ходинский. Ведь в 1991-м году, после двух веков оккупации, беларусам уже открылась реальность:
«За короткое время все, что вбивалось в головы большевиками, оказалось на свалке истории. Соответственно все фальсификации, над которыми трудятся идеологи Лукашенко сейчас, ожидает та же судьба, стоит только приоткрыть окно».
Читайте также: «Каго любіш? – Люблю Беларусь! – То ўзаемна!»: О разнице нарративов «Мужыцкай праўды» и Минобразования
Где еще воюют с историей?
Подгонять прошлое под себя придумал не Лукашенко. К этому инструменту вынуждены прибегать все диктаторы, ведь только так они способны создавать иллюзию своей незаменимости.
В Китае Коммунистическая партия системно переписывает историю последних десятилетий. Весной 1989 года смерть реформаторски настроенного партийного лидера Ху Яобана стала спусковым крючком для массовых студенческих протестов. Сотни тысяч людей выходили на площадь Тяньаньмэнь и улицы Пекина с требованиями политических реформ, борьбы с коррупцией и расширения свобод.
Тогда власти ввели военное положение, стянули в столицу войска, а в ночь с 3 на 4 июня 1989 года армия с танками и бронетехникой пошла на разгон безоружных демонстрантов и горожан. Точное число погибших до сих пор неизвестно, китайское правительство так и не назвало официальных цифр, а оценки правозащитников и очевидцев варьируются от нескольких сотен до нескольких тысяч убитых.
Сразу после этого тема Тяньаньмэня была фактически изгнана из публичного пространства. В школьных и университетских учебниках о протестах не говорится. В интернете любые упоминания тех событий — от слов «4 июня» до знаменитой фотографии «человека перед танком» — тщательно фильтруются, поисковые системы и соцсети зачищают информацию по этой теме. Родственники погибших из инициативы «Матери Тяньаньмэнь» годами живут под давлением, слежкой и запретами на публичные заявления.
На месте замалчивания тут же выстраивается удобная версия прошлого. Уже в 1990-е партия запустила масштабную кампанию «патриотического воспитания», призванную заменить воспоминания о репрессиях и протестах — «героической историей КПК» и образами внешних врагов. В учебниках и музеях усиливается акцент на страданиях Китая от «иностранных унижений» и на спасительной роли партии, которая якобы единственная вывела страну из хаоса к силе и процветанию.
При Си Цзиньпине эта линия только ужесточилась. Власти ведут кампанию против «исторического нигилизма» — так клеймят любые попытки критически пересмотреть роль КПК, Мао и социалистического периода, — а через школы, вузы и медиа единый патриотический нарратив, в котором партия никогда не ошибается, а все крупные кризисы объявляются «необходимыми жертвами ради великой цели».
В 2023 году в Китае был принят отдельный закон о патриотическом воспитании, который прямо закрепляет, что любовь к стране, партии и «социализму с китайской спецификой» неразделимы и должны пронизывать все образование, медиа, интернет и культурную политику.
Еще более радикальный пример тотального подчинения прошлого политическому заказу — Северная Корея. Там вся официальная история превращена в семейную сагу о трех поколениях Кимов. Населению не предлагают ни фактов, ни выбора интерпретаций, есть только догма, утвержденная Трудовой партией Кореи. Исследования северокорейского образования описывают, как учебники переписываются под задачи режима, а любое сомнение в официальной версии объявляется преступлением и предательством.
Ключевой элемент северокорейского мифа — интерпретация Корейской войны. В официальной версии конфликт начинается с того, что «американские империалисты и их южнокорейские марионетки» якобы нападают на Север, а Ким Ир Сен в ответ ведет народную армию в освободительную войну.
В действительности же война началась 25 июня 1950 года с вторжения северокорейских войск через 38-ю параллель — факт, который в КНДР не просто отрицают, а объявляют враждебной ложью.
Не менее тщательно переписана и предыстория самого режима. Реальные партизанские эпизоды биографии Ким Ир Сена, воевавшего против японской оккупации, превратились в легендарную эпопею: официальные биографии приписывают ему создание несуществующей «Корейской народной революционной армии».
Вокруг Ким Ир Сена и его наследников выстроен культ личности с элементами почти религиозной мифологии: так, согласно официальному нарративу, Ким Чен Ир родился на горе Пэктусан, его рождение ознаменовали появление новой звезды и двойной радуги, хотя в действительности он появился на свет в СССР.
В результате для рядового северокорейца прошлое страны существует только в форме мифа: до Кимов — век тьмы, внешнего господства и нищеты, а после них — свет, независимость и вечная борьба с внешними врагами. Согласитесь, кое-что напоминает.
Читайте также: Александр Фридман: Лукашенко пытается спрятаться за спиной не только России, но и за спиной Китая
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: